Менеджер по-русски - это приказчик

[otchitchina]

Чем сильнее иностранец изучает Россию, тем сильнее влюбляется в неё. В России есть магнитная притягательность женственности, вековая мудрость, добрый юмор и спокойное терпение. Особенно любят Россию те, кто занимается русским языком, – филологи и переводчики. Мне везло на переводчиков, хотя даже лучшие из них часто ставили меня в тупик своими вопросами. 

– А что такое голик? А что такое рига? Разве это не столица Латвии? И почему коса для травы – литовка? И почему у вас написано: ограда до Петрограда ветру рада?

– Ну, значит, нет никакой ограды. Бедность. Или мужик такой ленивый или пьяница, что даже ограду не может сделать.

Но вообще мы всегда как-то выкарабкивались, находя похожие слова или выражения. Но, конечно, читатели за рубежом так никогда и не поймут, что подберёзовик – это обабок, и что есть ещё обабок, бабка – суслон, а что суслон – это снопы, составленные особым образом, а снопы это связанные свяслом колосья, а свясла – это те же колосья, скрученные для крепости жгутом.

Конечно, видимо, и слово «голик» они понимали как бывший веник. Так оно и было, бывший веник, потерявший листья на службе в избе и выселенный на крыльцо для несения героической службы по обметанию валенок от снега. И что ещё до работы в избе веник работал в бане, выбивал из хозяев разнообразные хвори.


  " Олрайт", - сказал Емеля.  

Где уж там было объяснять, что последний ребёнок в семье – заскрёбышек, что это вовсе не от того, что ближе к весне приходится «по амбарам помести, по сусекам поскрести». И почему в амбаре метут, а в сусеке скребут? И как объяснить, что подполье – это не только большевистское, но и место для хранения картошки.

Это нам, русским, сразу все понятно, до иностранцев всё доходит медленнее, а чаще всего не доходит, и они ищут облегчённую замену для понимания.



– Вот у вас такая фраза, – спрашивала меня немка-переводчик. – «Этот Витя из всех Витей Витя». Как это понять?

– Ну да, из всех Витей Витя.

– Это у нас не поймут. Надо как-то иначе.

– Ну-у, – думал я. – Давайте: этот Витя ещё тот Витя. Да пожалуй, так даже лучше: ещё тот Витя.

– Это тем более не поймут. Подумают, что этот Витя похож на того Витю. То есть их два: этот и тот.

– Вот то-то и оно-то, – говорил я, – что он не тот, хотя он ещё тот. Он ещё тот Витя.

Мы начинали искать общеупотребительное слово, синоним выражения, перебирали слова: шаромыжник, прохиндей, мошенник… Нет, Витя под эти мерки не подходил, это был ещё тот Витя, переводу не поддавался и уходил за границу сильно упрощённым.

– Вот я назову повесть, – сказал я переводчице, – и тебе снова не суметь её перевести. Вот переведи: «Как только, так сразу».

Переводчица тяжко вздыхала, а я её доколачивал:

– И в эту повесть включу фразу: «Шлялась баба по базару распьяным-пьяна-пьянехонька», как переведёшь? Да никак. Ни по какому базару у вас не шляются, да и базара нет. И она, заметь, не ходит, не слоняется, не шлёндает, она именно шляется. И хотя распьяным-пьяна-пьянёхонька, но какую-то цель обязательно имеет. Иначе зачем бы шлялась.

– Может быть, – вспомнила переводчица выражение, – она погоду пинает?

– Это для неё пройденный этап. Вчера пинала, сегодня шляется. Да, товарищи немцы, были мы для вас непонятны, такими и остаемся. Но, в утешение тебе скажу, что для англичан мы ещё более непонятны. Вот сидит у меня дочь, учит английский, обратный перевод русской сказки с английского. Сказка называется «Приказ щуки».

– У вас есть такая сказка? – заинтересовалась переводчица. – Я очень много занималась фольклором, такой не помню.

– Это сказка «По щучьему веленью».

– О да, есть.

– Вот. У них же, на английском, веленья, видимо, нет. Так вот, читает, переводит: «Жёны братьев говорят Емеле: «Организуй доставку воды с реки, иначе наши мужья, твои братья, не зайдут в городе в супермаркет, не привезут тебе презента». Каково? Нет у них, оказывается, ни гостинчика, ни ярмарки. «Олрайт», — сказал Емеля и пошел организовывать доставку воды».

– Трудно, – вздохнула переводчица. – Я бы ближе перевела, но на гостинчике бы запнулась. Хотя гостинец у нас есть. Подарок.

– Нет, тут именно гостинчик.

Переводчица задала интересный вопрос:

– А вот Витя, о котором мы говорили, он мог бы в своё время быть Емелей?

– Вряд ли, – протянул я, – вряд ли. Емеля бесхитростней, он, как Ванюшка. Кстати, слово Ванюшка тоже для вас не переводимо, у вас только Иван да Ваня. А как же Ванёк, как же такая фраза: «Сашка-то, ухорез, ухарь, на ходу подмётки рвёт, а Петька ваньковатый»? Так вот Ванюшка из сказки «Конёк-горбунок» у вас, наверное, в переводе: маленький конь с большим горбом, а?

– Я не помню, переводили ли её у нас? – задумалась переводчица.

– Бесполезно и переводить. Так вот, этот Ванюшка говорит братьям, когда они его обманули: «Хоть Ивана вы умнее, да Иван-то вас честнее». И по выводу сказки именно честному Ване достается царство.
Для меня в этом Ване одна загадка: когда он достаёт для царя царь-девицу, то очень критически оценивает её красоту: «А ножка-то, ножонка, тьфу ты, словно у цыплёнка, пусть понравится кому, я и даром не возьму». Вот.

А когда превращается в добра молодца, не доброго, хотя добрый молодец, конечно, добрый, так вот когда превращается в добра молодца, то эту царь-девицу берёт в жены. Ну, тут уж она его сама не отпустит, вкогтилась. Она же вкогтилась. Сильнее глагол. А у вас спросят: разве у неё когти, а не ногти? Она ж с маникюром.

Переводчица засмеялась.

– Ну-у, – почесал я в затылке, – о женщинах только начни. У вас, наверное, только «фрау» да «вайб», женщина и баба?

– Вайбляйн – маленькая баба, – добавила переводчица.

– Ростом маленькая, значением? Чем? О, у нас обилие этих баб. Можно сообщить?

– Записываю.

– Записать можно, перевести невозможно. Вот бабёнка – это весёлая, разбитная. К ней где-то близко бабёшка – шальная, может быть, не очень усердная на хозяйство, но на веселье всегда пожалуйста. Бабища – это не обязательно габариты, не полнота, не вес, это, может быть, характер. Не путать с бабёхой – это дама бесцеремонная, громогласная. Вот бабочка – это не мадам Баттерфляй, это может быть и аккуратная бабочка, может быть, и заводная.

– Заведённая?

– Нет, заводная. Или вот на мужском жаргоне, когда обсуждают достоинства женщин, говорят про иную: «Отличный бабец!» Или: «Бабенция без комплексов». Или ласково: «Весёлый бабенчик». Не бубенчик под дугой, а бабенчик. Но почему в мужском роде, не знаю. Может быть, это юношеское про общую подругу: «Наташка – свой парень».Но бабенчик, опять же, не бабёночка, бабёночка постарше.

Да вот, кстати, для улыбки, литературный анекдот. Исаак Бабель написал «Конармию». К командующему Первой конной Будённому приходят и спрашивают: «Семён Михайлович, вам нравится Бабель?» Он отвечает: «Смотря какая бабель».

Но серьёзно хочу сказать, что богатство русского языка – это не так просто, это богатство мышления. Чем у человека больше слов, тем он глубже и разнообразнее мыслит. Так что сочетание «русский ум» – это не пустые слова.

Вот от того, что переводы русских трудны, Запад переводит не русских писателей, а русскоязычных. Наш пен-клуб, например. Конечно, зная русский, ты понимаешь, что в просторечии он не пен, а пень-клуб.

Всегда мы были богаты, сорили богатством. Вася на Васе, семь в запасе, то есть полно всего, а я вот схватился за полное собрание русских загадок, читаю, а из них три четверти умерли. Не слова умерли, выражения, явления умерли, предметы, только словесная оболочка, идея предметов. Двор, поле, упряжь, сельхозработы, лес, вообще образ жизни, – всё изменилось.

Страшное нашествие уголовных терминов: вертухай, запретка, пали малину, шлангуешь, замастырить, стибрить, слямзить, свистнуть, стянуть, скоммунизмить… А связанное с пьянством: косорыловка, табуретовка, сучок, бормотуха, гнилуха, стенолаз, вмазать, втереть, жахнуть, остограммиться… неохота перечислять, срам.

А ещё срамнее всякие консенсусы, саммиты, ваучеры… всё это, конечно, проваливается в преисподнюю, но возникают всякие менеджменты. А менеджер, кстати, по-русски, это приказчик – прекрасное слово. 

Переводчица, вздохнув, закрывала исписанный блокнот. Утешая её, я сказал на прощанье:

– А в чём разница между молодушкой и молодяшкой? Этот вопрос труден уже и для русских. Молодушка – это недавно вышедшая замуж, а молодяшка – это молодая кобылка. Уже не стригунок, но и не кобылка, ещё не жеребилась. А зелёная кобылка – это вообще кузнечик. И это не маленький кузнец, не подручный в кузнице, а насекомое такое, на него хорошо голавль берет.

– Спасибо, – с чувством благодарила замученная мною переводчица.

Я же, войдя во вкус, отвечал:

– Спасибо не булькает. Спасибом не укроешься. Спасибо в карман не положишь. От спасиба не откусишь. Спасибо – много, хватит и рубля. Из спасиба шубу не сошьёшь. Спасибом сыт не будешь. Так что, гран мерси.

Владимир Крупин

BY THE PIKE’S WISH

                                                                                          

 .

Comments

[otchitchina.livejournal.com]

Это очень интересное дополнение. В немецкий слово пришло из французского brave - с теми же значениями-, а затем пошло кочевать по российским просторам. Бабёшки и бабцы, а также и бабочки найдутся и во французском, естественно, с привлечением арго. Надо не просто знать язык, но и всеми фибрами его чувствовать, а также быть наделённым писательским даром, да и то, в большинстве случаев даже грамотный перевод будет напоминать вышивку с изнанки.)

[(Anonymous)]

как раз посмотрела немецкий этимологический словарь, точно, из французского, а во французский - из итальянского,, испанского))) К сожалению, русский этимологический словарь лежит за 10 тыщ км))) Но в инете теперь все есть, хотя до сих пор люблю словари листать))) При переводе всегда приходится общаться с автором или хоть с носителем языка, очень много приобретается, когда работаешь в иностранных компаниях)))
я вот далеко не все диалектные слова из рассказа знаю))) Зато знаю другие - которые в Волгоградской области употребляют, откуда мои родители родом, там, где Дон протекает, там тоже слова есть... не всякий поймет. Но все равно, в России это не очень критично. Мало кто из Москвы будет с какими-нибудь местными про местную жиСть разговаривать. а вот в Германии, когда моя свекровь приезжает из Ганновера к нам на юг, она однозначно всем в гешефтах сразу объявляет: пожалуйста, хохдойч! И никто ее в незнаниии немецкого не обвиняет, как меня. Тут такие приколы - выучишь швабское слово у нас в деревне, приедешь за 30 км, да и ввернешь, как правильный((( а на тебя пялятся - не понимают, потому что тут в 15 км - уже другой диалект. И опять немецкого не знаешь! Или, что похоже на волгоградско-донской диалект: швабы все (!) придаточные предложения начинают со слова : где. То письмо, где я отправила вчера; то кино, где мы ходили; как раз в то время, где мы пили чай))) Моя бабушка говорила : И где ты ходила? (вместо куда, например). И дочь стала это из детского сада приносить. Это даже мой толерантный муж не может выносить - сказал ей, что этого он слушать не может. А я, прислушиваясь на работе, так и слышу - всегда ГДЕ - wo по-немецки. представьте, я, иностранка, начну так говорить. Меня начнут поправлять! А у одной моей знакомой русской - муж - шваб. Швабское произношение отличается от немецкого, и она говорит как бЭ по-швабски, но с тем же русским акцентом - это упасть, не встать. Вайш ду)))
Кстати, про баб-с))) Они тут Барбар называют Бабс (это я в фитнес студии услышала) - вот, сейчас Бабс придет)))
Швабы опять же во многих случаях произносят Ш вместо С. В 6-м классе мой сын (в 6 лет в Германию привезен) лучше всех написал диктант на различные С (их в немецком вообще-то три s, ss, ß), это как раз швабы везде, где можно говорят Ш, так учитель как раз над ними слегка пошутил, что они не могут различать на слух, где что надо писать))). У сына музыкальный слух, и швабский его не "прикалывает", равно, как и швабы)))

[otchitchina.livejournal.com]

У меня преподавательница немецкого в МГУ была Нана Джугашвили. Она, разумеется, говорила с грузинским акцентом. Но с этими Ш боролась беспощадно-никаких вайш или иш либе диш! А вот во Франции учат часто именно с таким дурацким акцентом. Почему? Наверное, потому, что им легче Ш вместо Х произносить.